Оказаться пусть даже на краешке пустыни для человека мегаполиса – удивительное событие. Ожидание нечто необыкновенного – вот, что привело в Сахару.
Собственно, любая пустыня и есть сахара. Древние арабы называли такую местность «ас-сахра», что дословно переводится как «пустынная местность или пустынный край».
Начало самой настоящей африканской пустыни на юге Туниса находится недалеко от города Дуз — «Ворот Сахары». Спокойные погонщики верблюдов, для которых туристы были всего лишь очередными любопытствующими зеваками, спокойно занимались своими делами.
Стали выбирать верблюдов для поездки, кому белого, кому рыжего. Я тихо попросила самого спокойного, потому что трусила нещадно. Погонщик Али сразу поправил на ломаном английском: «Но верблюд! Йес дромадер!» Принципиальная разница. Тут надо сделать небольшое словообразовательное отступление. Одногорбый верблюд имеет свое называние, отличное от двугорбого – бактриана. Встречаются два вида написания и произношения – французский вариант «дромадер» и английский аналог «дромедар». Вот так по-разному было услышано арабское слово, которое прижилось в двух видах в русском языке. А поскольку Тунис долгое время был французской колонией, то понятно, что в ходу именно вариант «дромадер». Честно говоря, мне он тоже почему-то ближе по звучанию. Но вернемся к нашим баранам, то есть верблюдам.
Пока шла праздничная раздача, берберы снимали на видеокамеру, выходит, что туристы для них, тоже своего рода диковинка.
Мне достался длинноногий Джимми, спокойный с виду. А вот у других дромадеров (буду уж так их называть, как привычнее) ощущалось заметное волнение. Погонщики сказали, что сейчас у верблюдов начался брачный сезон.
В отличие от своих двугорбых собратьев, одногорбый не плюется, а ревет. И действительно, у одного из кораблей пустыни слюнная пена свисала по поводьям, а язык свисал, буквально закрученный в трубочку.
Это нормально, успокоил погонщик. Где-то в пустыне, в нескольких километрах находятся самки верблюдов с малышами. Самцы чувствуют их, отсюда и волнение.
Небо, хмуро затянутое низкими облаками, абсолютно не пропускало солнечного света. Так что вокруг весь ландшафт представал однообразно грязно-желто-серым. Вот тебе и закат! Хорошо, едем вглубь. Посмотрим, что будет дальше.
На дикой смеси ломанного английского вперемешку со всеми французскими словами, которые я когда-то знала и вспомнила, общаюсь с погонщиком. Поначалу ехать на дромадере страшно и неудобно. Во-первых, высоко. Во-вторых, верблюд гордо и грациозно в своем ритме переступает ногами, а наездник с непривычки переваливается с боку на бок, как курдюк. Но постепенно освоилась, гладила Джимми по пушистой шее, приговаривая: «Good boy Jimmy!».
И тут случилось нечто невероятное для меня. Дромадеру это понравилось, и он даже стал выгибать шею, мол, давай, гладь дальше. А второй верблюд в связке, подошел ближе и стал под мой локоть подсовывать свою морду, и меня, пожалуйста, приласкайте. В общем, не грозные стражи, а самые настоящие кошки. Вот мы и приноровились друг к другу, да так что можно было крутить головой по сторонам, разглядывая скупой пейзаж с узорами на песке, которые нарисовал ветер.
И вот остановка. Хорошо, что предупредили заранее. Дромадер сначала садится на передние ноги. Поэтому надо крепко держаться, чтобы не вылететь вперед кубарем.
Верблюды сразу отдыхать, а мы осматриваться по сторонам. Вдалеке виден оазис, где находятся верблюдицы с малышами.
Спрашиваю у погонщика Али: «Где солнце?» Отвечает совершенно серьезно: «Чуть надо подождать. Сейчас все будет!». Не верится, хотя действительно что-то происходит со светом. Песок становится насыщеннее, ярче, фактурнее.
И словно по мановению волшебной палочки включился яркий свет. Как же все преобразилось! Заиграли пушистыми формами и самыми разными красками от фиолетовых до сине-сиреневых. Удивительно, как вытянулись тени.
Дальше происходило что-то фантастическое – грозные облака тоже приобрели окраску пустыни, всего на какие-то секунды.
Цвет вокруг стал настолько ярким и насыщенным, что кадры, сделанные буквально в минутную разницу отличаются настолько, что кажется, будто сфотографировано в разные дни.
Но погонщики уже подгоняют туристов, пора возвращаться. Закат пройдет стремительно, и наступит сразу темнота.
И вот уже маленький караван движется обратно, сопровождаясь тенями в стиле Сальвадора Дали на длинных ножках, в которых лишь с большой толикой воображения можно угадать очертания верблюдов.
С Джимми мы подружились, даже погонщик это отметил. Он сказал, что этот дромадер — победитель многих скачек верблюдов. Спокойный, но не всех подпускает к себе. Но, мол, раз так получилось, забирай Джимми в Москву, пусть он снег увидит…
Темнота наступает внезапно. Как будто выключили свет. И объятья туч от этого становятся еще страшнее.
Али успокаивает, завтра будет хорошая погода. Он знает. По одним, только ему ведомым признакам. Завтра будет солнце. И после фантастического заката в пустыне я ему верю.
Тунис, Дуз, февраль 2012 года.
Фото и текст Евгении Горловой
